Нечаев отмечает, что режим Бакиева не был абсолютно стабильным, хотя киргизская власть несколько лет пыталась сделать его таким. Президент активно расставлял на ключевые государственные посты представителей узкого клана своих верных сторонников. Предпринимались попытки смягчить социальное напряжение и компенсировать высокий уровень бедности отдельными социальными подачками.
«Рецепты старые, как мир. Вам это ничего не напоминает?», – пишет Нечаев.
«Конечно, у Киргизии нет нефти и газа, – продолжает эксперт, – а соответственно – и гигантских доходов от ее экспорта, что существенно снижало возможности режима с точки зрения указанных социальных подачек».
Он обращает внимание, что «формально первый митинг, быстро переросший в массовое общенациональное восстание, был запланирован в одном из регионов страны для протеста против резкого роста тарифов ЖКХ (опять что-то знакомое)».
В то же время, по его мнению, не только экономические причины стали катализатором массовых акций.
«Гигантская коррупция, концентрация не только власти, но и собственности, в руках узкого круга представителей властной элиты, откровенная семейственность во власти, разгул бюрократизма – вот что переполнило чашу терпения киргизского народа. На этом фоне ранее разобщенная оппозиция смогла быстро консолидироваться и политически возглавить стихийный протест народа», – отмечает эксперт.
«Не помогли ни жесткие меры по подавлению протестов, ни объявление чрезвычайного положения, ни пропагандистские попытки объявить народное выступление государственным переворотом и происками враждебных внешних и внутренних сил. Вроде бы сохранившие лояльность власти силовые структуры оказались бессильны перед массовыми акциями возмущенных граждан. Режим пал за те самые два дня», – констатирует он.
«Увы, основные болезни киргизского общества свойственны и обществу российскому, – продолжает Нечаев. – Различаются лишь масштабы. Та же концентрация власти при имитации демократических процедур. Де-факто тот же контроль узкой группы властной элиты над собственностью и финансовыми потоками. Те же попытки цензуры и массового промывания мозгов подконтрольными власти СМИ, вызывающие неприятие уже не только либерально настроенной интеллигенции, но все более широких слоев общества. Огромное социальное расслоение и постепенное ухудшение экономического положения значительной части населения. Ну, а уж российскому уровню коррупции и бюрократии трудно найти аналоги даже в традиционно склонных к ним азиатских обществах».
При этом он обращает внимание, что «конкретных поводов для начала протестов, как показывает опыт Приморья, Калининграда, Пикалево и других регионов, у нас более чем достаточно».
«Беда в том, что и масштабы российского бунта и его последствия будут другими, намного более драматическими, – пишет Нечаев. Извлечет ли наша власть урок из кровавой трагедии в Киргизстане? Готова ли она к кардинальным переменам, о необходимости которых все чаще говорят даже вполне лояльные власти эксперты? Остается надеяться».
«Уж очень не хочется проверять на практике крылатые и горькие слова – про русский бунт бессмысленный и беспощадный», – заключает Нечаев.
|
