Из разговоров со своими знакомыми, и молодыми людьми, и не очень, я сделал странный вывод – многие и многие из них воспринимают христианство как религию пацифистскую. Такой взгляд на учение Христа Спасителя разделяют, видимо, большинство невоцерковленных людей, и, что было бы просто страшно, многие, считающие себя православными. И вот мы слышим и справа, и слева: «ну да, конечно, как там у вас про «подставь другую щеку», «не убий», «возлюби ближнего» и т.д. И возникает уже такая параллель – раз ты христианин, сиди, и смотри, к примеру, как насилуют твою жену. А коли встал в гневе и дал «по репе» обидчику – значит, уже, и плохой христианин.
Все это, конечно, в корне не так. Ибо сам Христос заповедал своим ученикам: «но теперь, кто имеет мешок, то возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч...» (Лк 22:36). Он давал им понять, что теперь, с появлением его учения на грешной земле не воцарится мира, так как время для него еще не пришло. Наоборот, каждый уверовавший в Сына Человеческого, лицезревший Правду, должен теперь с большим убеждением защищать истину ценой всей своей жизни, многочисленных жертв. Отсюда, пожалуй, самое радикальное изречение Спасителя: «Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но разделение; Ибо отныне пятеро в одном доме станут разделяться: трое против двух, и двое против трех; Отец будет против сына и сын против отца; мать против дочери и дочь против матери; свекровь против невестки своей, и невестка против свекрови своей...» (Лк 12:51). Почему Спаситель заповедует нам взять в руки меч, орудие борьбы? Почему встанут по разные стороны самые близкие?
Должен ли ученик Христов применять насилие? Западная церковь трансформировала эти слова в «теорию двух мечей» - учение об оправдании государственно-духовного насилия, симбиоза церковной и светской власти, где Церковь использует государство и его репрессивную машину для подавления внутренней оппозиции или для решения внутренних церковных вопросов, которые могли бы быть решены на основе соборности и церковных канонов. Так появилась печально знаменитая инквизиция.
В православии ничего подобного не было. «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч...» (Мф 10:34), сказал Иисус. Меч верности Слову Божьему должен расколоть мнимое единство, если оно не объединяет людей верностью его заповедям. Святитель Иоанн Златоуст объясняет это так: «Не всюду единомыслие благо, ведь и разбойники единомысленны. Ведь брань не есть деяние Его предложения, но их выбора. Сам Он возжелал, чтобы все были единомысленны в слове благочестия. Но если они распадаются, то происходит война. Но этого он прямо не сказал, а как говорит? Не приидох воврещи мир, имея в виду их (то есть Своих учеников)... ведь война не только среди ближних, но и среди самых любимых и очень (друг другу) необходимых...»
Митрополит Киевский и Галицкий Антоний в своей рецензии на книгу И.Ильина «О сопротивлении злу силой» пишет: «Убийство – грех (скажем от себя) как выражение богопротивной злобы и ненависти или как произвол, воспрещенный Богом. Но убийство на войне может не содержать в себе ни того, ни другого элемента, и потому Церковь в каноническом послании Св. Афанасия Великого к Аммуну монаху не признает участие на войне грехом». Ту же самую мысль мы найдем у апостола Павла в его Послании к Еффесеям, где он поддерживает размышления царя Давида о том, что борьба тогда лишь оправдана, когда ведется она не против людей как таковых – против их расовых или национальных качеств, уклада жизни и т.д. – а против хулы на Бога и ложных еретических измышлений: «Потому что наша брань не против плоти и крови, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф. 6:12).
Получается так, что истинный христианин – это не тот, кто с готовностью и улыбкой готов подставлять свои щеки богопротивным отступникам правды. Наоборот, это человек, готовый «поборати за веру». Его удел – священная борьба. Начать ее, наверняка, придется с себя, дабы переделать в себе все низменное, все плохое, что не дает человеку по-настоящему освободиться от греха. Ведь знамя борьбы – спасение. Не случайно на древних русских знаменах мы встречаем изображение Спаса. Как видим, священная борьба, у мусульман она называется «джихад» - борьба с грехом и теми, кто несет его людям – отнюдь не изобретение магометан, это учение есть в Библии. И настоящий христианин должен ему следовать.
Если бы наши предки, среди которых немало великих христианских святых, уклонялись от своего гражданского и христианского долга, не было бы ни России, ни нас, ее населяющих. Святой Сергий Радонежский, благословляя князя московского Дмитрия на битву с погаными, дал ему в помощь двух богатырей-монахов, Пересвета и Ослябю, подвиг которых известен нам до сего дня. Былинные герои прекрасно понимали заповедь «не убий» такой, как она и должна восприниматься человеком духовно нравственным. Для недоуменного атеиста, невпопад сующего нам заповедь «не убий», приведем здесь такие слова Иисуса Христа: «Зачем вы преступаете заповедь Божию ради предания вашего? Ибо Бог заповедал: почитай отца и мать; и: злословящий отца или мать смертию да умрет».
Не будем же заблуждаться - Церковь Христова – не пацифистское учреждение. Наоборот, вся история Церкви – это история постоянной борьбы. Борьба догматическая внутри самой Церкви, как ни странно, тоже является добрым знаком, ибо говорит о здоровье церковного организма. Ведь когда этой борьбы не было, и возникали многочисленные ереси. Отказаться от борьбы, от воинствования – значит бросить живой организм веры на растерзание бациллам зла.
Не дать худшим людям иметь власть над людьми лучшими, не дать богохульнику осквернять истину во всеуслышание, не дать насильнику притеснять слабых, не дать лжецу обмануть наивного, не дать сильному отнимать у бедного – цель, ради которой стоит «продать одежду и купить меч». А для христианина – это еще и священный долг. Воинствования ради добра.
|
Источник: 
